Картины и велосипеды Александра Рюмшина

Александр Рюмшин не любит много говорить. Даже на открытии своей персональной выставки, посвященной 45-летию, сказал всего несколько подходящих случаю фраз. «Как-то не говорится. Слова они и есть слова…» - объясняет он. Хотя на его полотнах – карнавал, ярмарка, праздник, веселье – буйство красок и жизни. Кажется, что и сам художник должен быть этаким хватом – прямо из эпицентра этого веселья. А он напротив, очень сдержанный, молчаливый. Словно бережет эмоции для своих картин. Одно время, пребывая в этой своей сосредоточенности на творчестве, он даже считал, что показывать работы совсем не обязательно. Работал и работал. Пока однажды не услышал, как коллега сказал о нем: у нас есть художник, которого никто не знает. И тогда он стал участвовать в выставках. На его счету три персональных и несколько групповых концептуальных выставок - полиптиха, артобъектов, инсталляций. Теперь считает, что участие в выставках - ничто иное, как процесс «взаимоопыления».

 *   *   *

Вместе с Рюмшиным листаем книгу отзывов его последней персональной выставки.

«Было непросто, было не как всегда, было все не по правилам», - написал кто-то из зрителей, задумавшийся об увиденном.  «Радует, что творчество в людях живет, несмотря ни на что», - написал зритель, понимающий, что в наше время, где все измеряется курсом доллара, очень нелегко оставаться художником. «В ваших работах можно увидеть и Пикассо, и Шагала, и Матисса, и Кончаловского, и Ван Гога»… Вряд ли творческому человеку приятны аналогии с другими художниками, пусть даже великими. Но Александр относится к этому философски: значит, есть повод задуматься.

И все-таки в творческом деле оценка коллег и зрителей не главное. Ну, сказали тебе хорошие или не очень хорошие слова.  Чему-то ты порадовался, от чего-то расстроился. А потом опять остался один на один с чистым холстом и сокровенными вопросами - куда и как двигаться дальше? Путь художника – дорожка нелегкая. 

*   *   *

Он решил, что будет художником, в 13лет. Пошел и записался в художественную школу. Процесс учебы его увлек. И он стал усиленно заниматься. Друзья-художники дали ему прозвище Этюдник. Потому что на пленере, сделав положенные по программе наброски с натуры, сверстники бежали купаться, отдыхать, а он продолжал рисовать. С тех пор мало что изменилось. «Это, - говорит Александр, избегая высоких слов типа «творчество» или «искусство», - стало частью меня».  Его бесполезно спрашивать о любимом времени суток и времени года. Для него это не имеет особого значения. Художник всегда должен работать - просто обязан и все! – считает Рюмшин. Надо делать дело, не ожидая озарений. «Если я какое-то время не работаю, то сам для себя становлюсь несносным. Мне очень плохо. Ощущение, что жизнь проходит впустую», - признается художник. Да, такой воле к творчеству многие позавидовали бы… 

*   *   *      

Желание учиться привело его в художественное училище. Процесс развития ускоряло копирование старых мастеров. Кого из них он только ни копировал! А сейчас ему очень нравится современное искусство. И он с удовольствием занимается созданием артобъектов, которые в его экспозициях соседствуют с живописными произведениями. Человечек на самокате, человечек на огромном трехколесном велосипеде… Как они появились в его жизни? Процесс творческого развития непредсказуем. В какой-то момент Рюмшин увлекся скульптурой. А потом посадил своих деревянных персонажей на велосипеды, которые сам же изобрел. Так в его жизни и появились артобъекты.

Почему велосипед? Потому что он сам на нем ездит. Для изобретений годится все – и старый обруч, который кто-то выкинул на свалку, и старая доска, которую он привез аж из Елабуги. Нашел на месте разрушенного дома. Из обруча и доски получилась «Девочка на шаре». Доска со следами краски, положенной в несколько слоев, превратилась в пестрое платьице для этой самой девочки. «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» 

*   *   *

Между прочим, оренбуржцы очень даже восприимчивы к авангардному искусству. Помнится, первая выставка артобъектов группы оренбургских художников, среди которых был и Александр Рюмшин, открывшаяся несколько лет назад, вызвала огромный интерес. Кто-то пришел из любопытства, кто-то потехи ради, студентам-дизайнерам это было нужно для учебы. Здесь действительно было на что посмотреть – художники постарались от души. Но вечный двигатель, изобретенный художником Рюмшиным (впрочем, сам он назвал свое изобретение кинетическим объектом «Романтика»), притягивал народ, как магнит. Еще бы! На главной стене выставочного зала висел велосипед с крутящимися колесами, в седле сидел «велосипедист», озирающийся по сторонам. На раме горела лампочка, от которой в полумраке возникали движущиеся тени спиц. Но тени ложились не так, как хотелось художнику, поэтому он своим творением был не очень доволен. А зрителям до этих нюансов было мало дела. Они с интересом разглядывали изобретение, которое можно было потрогать и покрутить, и уходили очень довольные.

*   *   *

Еще одно пристрастие Александра Рюмшина – полиптих. Искусствовед Фаина Хаялина дала очень точное определение этому жанру: когда ребенок рисует и у него кончается лист, он добавляет новый и рисует дальше. Александр абсолютно согласен с этим сравнением, потому что с ним происходит то же самое. Начинает делать картину и настолько ему это нравится, что вместо одной получается несколько. На ученом языке это называется многочастное произведение. По такому принципу создаются иконостасы в храмах, состоящие из множества отдельных икон, составляющих единое целое.

Ему это интересно еще и с точки зрения организации пространства. Поэтому рядом с живописным полотном появляются произведения декоративно-прикладного искусства – расписные стул и тарелки, объединенные одним сюжетом с картиной. Или композиция из нескольких холстов разной формы  - квадратной, круглой, овальной, напоминающей доску для виндсерфинга. Ассоциация неслучайная: полиптих называется «Красное море». Правда, сам художник считает, что картина в форме лодки. А кому-то она напомнила щит африканского воина.

*   *   *

Вот такой синтез видов и жанров искусства. Попытка раздвинуть привычные рамки. Поэтому Александра Рюмшина бессмысленно спрашивать о любимом жанре. Тут у него уж точно нет никаких пристрастий. Ему всегда хочется попробовать сделать что-то, чего он еще не делал. Сейчас вдруг обнаружил в себе тягу к натюрморту, которым никогда не занимался. Собирается попробовать. Что из этого выйдет, никто не знает, даже он сам. Может, очередной кинетический объект, может, полиптих. Но в любом случае, будет интересно посмотреть.