ТЕМА НОМЕРА: ЖЕНСКИЙ РОД

Букет ефрейтора Поповой

«Я ухожу на фронт!» - эта фраза перевернула жизнь многих девчонок в годы Великой Отечественной войны. Стала она точкой нового поворота и в судьбе Марии Иосифовны Поповой, необыкновенной женщины, сумевшей пройти через ожесточенные бои, но только преумножить небывалую стойкость духа и любовь к жизни. Ей, как и тысячам девушек из далеких сороковых, пришлось на четыре года сменить ситцевые платья на солдатскую форму.

В неполных девятнадцать

Марусе Поповой не было и двух лет, когда ее большая семья перебралась в Оренбург. Здесь она окончила семь классов и выучилась на хлебопека. Самая что ни на есть мирная профессия привела ее на завод, где она полученную теорию закрепляла на практике. Старательную работницу приметили, и уже спустя несколько месяцев она стала заведующей производством. Первые заработанные ею деньги помогали родителям поднимать братишек и сестер.

Сообщение Советского информбюро о нападении фашистской Германии полностью изменило привычный уклад жизни Марии – как и миллионов других людей.

Фронту нужны были бойцы, и не так уж важно, сколько им лет и какого они пола. Именно об этом говорил парторг, призывая молоденьких девчонок взять оружие. Со слезами на глазах писала Маруся заявление добровольца, а ей не было еще и девятнадцати.

- Да разве мы понимали тогда, что такое война на самом деле! – вспоминает Мария Иосифовна. – Дома-то до последнего ничего не знали. Сообщила, когда уже надо было собираться к эшелону. Среди девушек были и те, кто оставлял детей родителям и шел на фронт.

Повелительница лучей

Осознание, что война – это не увлекательная игра, пришло, как только девочкам были вручены оружие и патроны. Осваивать азы стрелкового дела пришлось прямо на боевых позициях. По распределению Маруся и две ее оренбургские подружки попали в 415-й зенитно-артиллерийский полк. Так у нее появилась новая, немирная профессия – прожектористка. Стала она повелительницей лучей, которыми освещала небо для зенитчиков в поисках немецких «мессершмитов». Светом разрезала ночь, точно угадывая по гулу двигателя местонахождение вражеских самолетов. Сидя одна в окопе Маруся мужественно боролась с девчоночьими страхами. Чудилось ей, что опасность придет из леса, она озиралась по сторонам, но пост свой не бросала. Порой приходилось целые сутки сидеть в одиночку, вглядываясь в небо и прислушиваясь к звукам вокруг.

Каждый бой памятен для Марии Поповой до сих пор. Десятилетия мирной жизни не смогли вытеснить из памяти ни кровь, ни чужую смерть, ни раны, ни лишения, не смогли выжечь образы, которые словно бы влились навсегда в саму кровь участницы войны. Даже сегодня, спустя почти 65 лет со Дня Победы, рассказывая о войне, она заново проживает каждое сражение – снова и снова. Как будто и не было этих послевоенных лет, и с фронтовых снимков вот-вот шагнет молоденькая Маруся – в защитной гимнастерке, с потрескавшимися от соленого пота губами.

Академия войны

Пожалуй, наиболее ярким ее воспоминанием осталось взятие первой высоты. Боевое крещение могло стать последним боем в ее жизни, но ей была уготована иная участь. Соленое озеро Сиваш раскинулось неподалеку от Евпатории. Курортное место стало в годы Великой Отечественной местом ожесточенных боев, когда, по воспоминаниям Марии Иосифовны, белый снег раскрасился цветом смерти. До сих пор память хранит крики бойцов, которые вязли в трясине Гнилого моря (так называют Сиваш местные жители), и ничем им невозможно было помочь. Оборона стратегически важного моста через озеро и была основной военной задачей, которая была выполнена ценой сотен жизней.

Стояли дни и ночи напролет, у солдат не было ни глотка пресной воды, а уж о еде пришлось и вовсе забыть на несколько суток. Приходилось топить кровавый снег в теплых ладонях, чтобы хоть как-то утолить жажду. Когда стало ясно, что Сиваш остался за нами, подоспела пресная вода. Выдавали по два ковша, чтобы хватило всем и напиться всласть, и устроить помывку. Полевая солдатская баня стала настоящим подарком для девичьего полка, который обходился без водных процедур несколько недель. Марусе Поповой тогда вместо положенных двух ковшей дали три. Все от того, что коса у молодой оренбурженки была ниже пояса, и она во что бы то ни стало хотела ее сохранить.

За несколько месяцев службы домашняя одежда поистрепалась в боях, приходилось носить шинели и сапоги на пару размеров больше. Женской военной формы просто не было. Потому-то и стала памятной первая за всю войну выдача формы. В книжке красноармейца Поповой так и значится: получила юбку и женскую гимнастерку согласно заявленному размеру. На войне была примета, которую старались не озвучивать. Она словно приговор: выдали новое обмундирование – отправят на взятие новой высоты.

Географию Маша Попова учила по отвоеванным городам и селам. Ее почти не зацепило, словно в рубашке родилась. Лишь однажды в одном из боев она чуть было не потеряла зрение. В ночном небе засекла Мария Иосифовна фашистский самолет. Навела луч на «мессер», слышит, как командир кричит: «Маруся, только не упусти проклятого». А тут, как назло, сломалась наводка в прожекторе и нет времени регулировать ее. Не задумываясь ни на минуту, Маруся полезла чинить, взглянула на мощный световой луч и... ослепла. 

Сбили «мессер», командир кричит ей, мол, молодец Маруся, идем к нам. Да только в глазах у нее темно, шагу ступить не может. Отправили тогда ее в госпиталь. Подлечили, долго лежать не стала – все боялась отстать от своей части. Сдружились девчонки за годы войны, и эта боевая взаимовыручка надежней всего на свете. Да и знала Маша: прожектористы наперечет, и некому заменить ее.

Полевой букет для девчонок полка

Девочке из степного Оренбурга и пригрезиться не могло, что за свою жизнь она не только увидит чуть ли не половину родной страны с ее удивительными по красоте местами, но и побывает в других странах. Продвигаясь на запад, ее полк пересек границу. 

-  Я, молодая девчонка, ходила через поле и лес в медсанчасть после того, как чуть не ослепла. Там меня и лечили. Как сейчас, в памяти огромное зеленое поле с цветами. Не было у нас таких ухоженных и сочных. Пестрые цветы повсюду, смотришь – и будто бы нет войны. Идешь, а птицы щебечут, солнце слепит и душистый аромат кругом... Мне так захотелось прийти в часть к девчонкам своим с букетом цветов, раздать каждой. Собираю цветы, представляю, будто я дома, а войны и нет вовсе. Напеваю, и кажется, летит подол сарафана, а не армейская юбка, в такт моему кружению. Гул «мессера» в мгновение ока прервал мою сказку. Низко-низко летел, казалось, вот-вот заденет цветы. Я – нырк в траву. Вжалась в землю. Он очередью прошелся по полю. Меня, к счастью, лишь землей осыпало. Но букет я не выпустила из рук. Только понимаю, что меня оглушило. Добралась до части. Девчонки были так счастливы! Еще бы – получить в подарок букет на войне – это и вовсе сказка! - улыбается Мария Иосифовна. – Война в разгаре, кто его знает, когда она закончится. А у нас цветы! Ведь хотелось хоть изредка почувствовать, будто ее, войны проклятой, нет. Тогда самой старшей из нас было 36 лет…

В землянках они, солдаты, обсуждали модные платья и мечтали о том времени, когда можно будет нарядиться, сменив тяжеленные сапоги на легкие туфельки. Они были обычными девчонками с женскими чувствами и общим пониманием жизни. Оно возникало совершенно с незнакомыми людьми, порой не говорящими на одном с ними языке. Чего только стоит история о том, как наши девчонки спасали немок, оставшихся дома. Стоял 415-й полк в Германии, там и познакомились наши девчата с молодой женщиной. Однажды она жестами пояснила, что умеет шить, и взамен нехитрого пайка настрочила девчонкам полка красивейшего нижнего белья из чудесной немецкой ткани. Немка была приветлива, да и нашим девчонкам были понятны ее женские страхи и боязнь вместе с матерью оставаться одним дома. Никакие слезы и уговоры разрешить квартироваться им с советскими девчонками не помогли получить разрешение от командира.

- Мы тогда дожидались, когда он уснет, - заговорщически подмигивает Мария Иосифовна. – Приводили их к себе. Ведь совершенно не важно, какой мы все национальности. Они – обычные женщины, и война им тоже была поперек горла.

Цена тех лет

После Победы вернулась ефрейтор Попова на оренбургский завод и снова стала печь хлеб. Тот самый, который в войну был на вес золота, тот самый, которому вдруг узнали совсем другую цену. Цену военных лет.

Не сгладили годы боль и страх войны, лишь приумножили вынужденную девичью стойкость. Пришлось в послевоенные годы хлебнуть едва ли не больше житейских бед, даже квартирный вопрос решился лишь в 1990-х, когда одну из дочерей уже выдали замуж. А все это время ютилась семья с двумя участниками войны и двумя дочерьми в коммуналке. Зачастую административными лицами бравые рапорты о помощи ветеранам составлялись куда живее, чем принимались решения в насущных вопросах. Взять хотя бы историю с вручением мужу документов на машину: их принесли спустя несколько месяцев после того, как его не стало…

Но, несмотря ни на что, она и сейчас с теплотой вспоминает все светлое и доброе из послевоенных лет. Лишь спустя годы после Победы состоялась встреча – теперь уже в Волгограде – с однополчанами. Бережно хранит Мария Иосифовна старые письма с разных концов бывшего Союза. Эта незыблемая поддержка проверенных войной подпитывала ее силой и помогала строить семью, поднимать дочерей, воспитывать внуков... Вчерашняя девочка Маруся, призванная Родиной на фронт в 1942 году, сумела сквозь огонь боев и все послевоенные годы пронести то хрупкое, трепетное женское начало, которое оказалось сильнее всех войн в мире.

 О.БОЛЫЧЕВСКИЙ